Отлично, восхитительно написано! Хочу продолжения прямо сейчас!

В интернете хрен поймешь, кто прикалывается, а кто реально дебил.

Ответным взглядом Кларка можно было резать бетон, плавить вековые ледники и пугать налоговых агентов – неудивительно, что Хлоя, поймав этот луч ненависти, осеклась; её лицо, повинуясь выработанной годами ссор по разнообразным поводам привычке, само собой приобрело выражение «извини, я не то имела в виду, я правда очень сожалею, ты ведь не обижаешься, а?», эдакое сочетание миловидности, нежности и наивности, с лёгким флёром шельмовщинки, действующее на мистера Кента молниеносно и безотказно, как удар головой о поребрик.
Диалог очевидно зашёл в тупик, хотя ещё толком и не начинался – просто в самом начале внезапно всплыла досадная мелочь, окончательно выбившая даже у привычного к странностям и невероятностям журналюги всякую почву из-под ног; да даже и не мелочь, а попросту бытовая деталь, даже недостойная отдельного упоминания… короче говоря, Кларк внезапно выяснил, что календарь любимой «Омеги», идущей мерно и ровно, минута в минуту, показывает двадцать третье сентября. Тривиально, не так ли? Да, часам с календарём иногда свойственно показывать подобную дату – особенно где-нибудь ближе к концу сентября, в двадцатых числах; наш герой и сам был в курсе существования подобного феномена, и навряд ли бы удивился ему, если бы не одно «но» : ещё вчера, двадцать второго вечером, знакомые и малознакомые люди в «Башне» пили «Вдову Клико» за успех очередного шедевра Хло, а сегодня вдруг обнаруживается, что Лекс был убит в ночь на двадцать пятое, и похоронен вчера, тридцатого числа.

Да, именно так.

С одной стороны, это кое-что объясняло: например, тот горячий во всех смыслах приём, оказанный ему давеча вот на этом самом месте - и слёзы, и коготки, и поцелуи в таком случае смотрелись вполне логично и уместно. С другой, это означало как минимум то, что ушиб головы, благоприобретённый в переулочке, куда сильнее, чем хотелось бы, и стоит обновить медицинскую страховку, нанести визит невропатологу и подыскать замену часам – а в худшем случае дело и впрямь попахивало тусклым кафелем и улыбчивыми, но могучими санитарами. Об отношении Кларка к вопросу ментальных расстройств мы уже упоминали, так что вас вряд ли удивит тот факт, что перспективы сдаться на милость специалистов в области психиатрии заставили встать дыбом все волосы в кларковом организме – даже те, что расположены в самых потаённых и труднодоступных местах; вот почему, вопреки всякой логике и здравому смыслу, уже битый час мистер Кент упорно отстаивал весьма шаткую версию, что таинственный конверт и неописуемое ночное событие, пережитое им на улицах Метрополиса, являются звеньями одной цепи. Хлоя, внимательно выслушивая сбивчивые аргументы друга, с мягкостью и упорством уговаривала его взглянуть на произошедшее разумно, трезво – даже, пожалуй, и с мягкостью и с упорством слегка перегибая палку; так заботливая, но очень напуганная мать уговаривает расшалившееся не в меру чадо прекратить свои игры, погасить костёр из спичек, поставить бутыль с ацетоном на место и вообще отойти подальше от газовой плиты. «Чадо», естественно, от этого ещё сильнее нервничало, ёрзало в кресле, замыкалось в себе, отвечая на вопросы односложно и несколько обиженно, украдкой бросало по сторонам затравленные взгляды и вообще с каждой минутой вело себя всё менее адекватно, чем, в свою очередь, лишь сильнее пугало и без того настрадавшуюся «маму»…
Кларк поглубже закопался в плед и изо всех сил постарался выглядеть букой – из-за того, что самым бессовестным образом решил воспользоваться столь кстати подвернувшейся паузой, чтобы увести разговор от неприятной и неудобной темы, обсуждение которой ещё Бог весть чем закончится; ну, и, отчасти, в силу того, что выражение праведного гнева и искренней глубокой обиды на медальной его физиономии провоцировало Хлою продолжать изображать вышеупомянутое «искреннее раскаяние», делавшее её лицо, в целом довольно неприглядное, воистину прекрасным ...

Впрочем, это совершенно неважно.

Потрясающая улыбка…

Неважно-неважно-неважно.

Так, глаза опусти. Нет, не так, это слишком … КЛАРК!!! О чём ты вообще сейчас думаешь, разрази тебя гром??? Нет, отвечать не обязательно! Просто возьми себя в руки – в переносном смысле, естественно, направь взгляд на что-нибудь более нейтральное – на полупустую чашку ещё тёплого чая, на стопку книжек, в ближайшую стену, наконец – и начинай рассказывать о недавнем визите к осуждённой.

- Хорошо, что я догадался сперва позвонить Дине – это сняло множество вопросов…
Главное – начать; дальше речь потекла уже без непосредственного вмешательства мистера Кента, чей внутренний журналист снова ощутил себя в своей стихии, и вышел в режим автономного устного творчества, быстро, красиво и изящно упаковывая в слова и фразы разрозненные воспоминания нынешнего дня.
- … и знаешь, смотрит на меня так вот, как та девчушка из японского ужастика, и выдаёт мне прямо с порога «И ты, Кент?!» - я даже и не знал, плакать или смеяться…

Не знал он, как же… А у кого сердце подскочило к самому горлу и принялось судорожно колотиться в челюсть, когда в лучах блёклого искусственного света, на фоне иссиня-серого прямоугольника дверного проёма словно бы из тяжёлого тюремного воздуха соткался такой знакомый силуэт? Кто молчал, медлил, кто прятал глаза, кто не сразу нашёлся, чем бы ответить на столь оригинальное приветствие? Кто, увидев свою первую школьную любовь упакованной в ярко-оранжевую мешковатую робу, ощутил и тянущую, зудящую пустоту, и холод, и горечь, и вину?

- … «но он же был твоим мужем!» Угадай, что она мне ответила? Не угадаешь – я сам был в шоке, честно: «Да ну? Он был твоим другом, был партнёром Куинна, был спонсором этой белобрысой – я лишь цитирую – мерзавки - извини, был боссом, лидером, меценатом, был мечтателем и авантюристом – но моим мужем Лекс не был никогда!» Ничего себе, а?...

В конце концов, Лана же не виновата в том, что уродилась просто красивой девушкой, с нормальными, ничем не выдающимися мечтами и запросами – вполне достаточно для маленького мира провинциального Смоллвиля, для первой красавицы школы, звезды группы поддержки и управляющей модным кафе, однако недопустимо мало даже для Метрополиса, а уж для миссис Лютор, вхожей в элитарнейший клуб страны, и вовсе ничтожно; причём самым отвратительным в сложившимся положении было то, что она постоянно чувствовала эту свою ничтожность, некую незримую стену между собой и всеми теми людьми, что составляли окружение Александра – но была не в силах что-либо изменить. Со стороны Лана выглядела вполне довольной жизнью, но Кларк знал, что это жизнь золотой рыбки: просторный аквариум, чистая вода, корм и уход - но ничего более, и перспектив ровным счётом никаких. Неудачная беременность стала последней каплей … рыбка плакала навзрыд, но её отчаянных воплей никто не слышал, да и кому какое дело, отчего это милое, но странное и совершенно чуждое существо беззвучно разевает рот, тычется носом в стекло? Бедняжку жалели, но все, включая и самого мистера Кента, предпочли сочувствие соучастию.
Одиночество ужасно само по себе, но когда ты даже рядом с мужем и ближайшими его друзьями чувствуешь себя как в пустыне – это поистине убивает.

- А как иначе это объяснить, Кларк? Там повсюду её отпечатки, её волосы, её кровь! Само убийство запечатлели три камеры наблюдения с различных точек, есть свидетели из числа прислуги и охраны… Это я ещё молчу о мотивах, которых полный спектр - от чисто материальных до личной неприязни, и далее везде.
- Лана утверждает, что это не её рук дело. Я склонен ей верить.
- Допускаю вариант, что Лекса она убила в состоянии аффекта, и теперь нашла удобный способ смягчить приговор – прикинуться невменяемой. Тем более, что, с учётом вашей истории, тебя в этом убедить проще, чем Дину, присяжных и судью – а возможностей у тебя не меньше.
- Я психов за версту чую… Она в ужасе и в депрессии, но вполне нормальна.
- Она могла убить. Она хотела убить. Она убила. Точка.
Кларк сделал пару шагов вдоль книжного стеллажа, развернулся, и, скрестив руки на груди, облокотился на декоративную колонну, увенчанную горшком с каким-то особенно живучим кактусом.
- Она хотела – да. Она могла, не спорю; возможностей было – миллион, одна другой лучше. Но убила ли? Так, чтобы кухонным ножом, да пять ударов в грудь – Хло, это не её стиль, в конце концов; Лана скорее бы отравила Лекса, или воспользовалась услугами снайпера, или наняла бы подрывников – и потом нашли бы только трупы исполнителей, а концы – в воду. Я видел те записи с камер, но верить глазам отказываюсь до сих пор; да, убийца выглядела в точности как она, но вела себя, как пьяный маньяк на скотобойне – я вообще не уверен, что человек способен на нечто подобное.
- Это уже что-то из области ненаучной фантастики…
- Всё, что произошло в последнее время, более чем фантастично. Таинственные конверты, волны тьмы, внезапно переносящие людей во времени, нападения в переулках, заканчивающиеся обмороком вместо несвоевременной кончины – интересно, каким чудом я отбился то пятерых? Совершенно не помню….
- Пожар в редакции…
- Пожа… что-о-о?
- Ты что, не в курсе? Пока ты навещал нашу сиделицу, твой кабинет в «Дейли плэнет» выгорел дотла … огонь чудом каким-то дальше не перекинулся. Отсюда мораль – прежде, чем бросать курить, хотя бы сплюнь на бычок.

На лице Кларка обозначилась крайняя степень изумления – точнее, он всеми силами постарался изобразить оную, поскольку момент того требовал; однако о данном печальном событии мистер Кент был уже в курсе. Зачем было нужно ломать комедию? На то имелись некоторые причины – как и на то, чтобы умолчать о таинственном заступнике, спасшем ему жизнь в недавней драке… Расскажи он Хлое сейчас всё, как есть – и заботливые санитары из возможности станут неизбежной суровой реальностью; ведь всё безудержное безумие последних дней блекнет в сравнении c совершенно невероятным событием, свидетелем которого Кларк стал каких-то полтора часа тому назад.

***

Chloe, I know you're scared, and I'll make sure everything is covered on this end("24")

Так или так:

Lemma, еще раз спасибо! Жду с нетерпением следующую часть!
А это тебе, чтобы лучше думалось

В интернете хрен поймешь, кто прикалывается, а кто реально дебил.

- Премного благодарен (… м-м-м-м-эээ? Лиззи? Вряд ли… Келли?! Нет, Келли выше и полнее… О, вспомнил!), Тиффани.

Мда, даже осыпь ты её сейчас золотом и бриллиантами, это вряд ли произвело бы настолько же сильное впечатление. Изящный способ экономить на чаевых ты нашёл, дружок - гляди, как девочка просияла… «не стоит, мистер Кент!», «конечно, мистер Кент!» и «если Вам что-нибудь понадобится» к восхищению прилагается бесплатно; слава –она, конечно, яркая заплата и всё такое, но, что ни говори, отдельные её проявления здорово украшают жизнь.
Ну так вот: только-только Кларк успел расположиться поудобнее, отпить первый глоток кофе – м-м-м-м, восхитительно – и укусить печенюшку, как в глубине пиджака ожил совершенно позабытый мобильный телефон. Что сделает любой нормальный человек, внезапно ощутивший, как все законы подлости, существующие в пределах мироздания, решили объединёнными усилиями испоганить ему краткий миг покоя и отдохновения? Правильно – вытащит телефон из кармана, проверит по определителю номера, что за нечисть порывается вонзить в него свои зубищи, сбросит вызов и выключит аппарат – а эдак с полчасика спустя, зевнув и потянувшись, решит, перезвонить, или ну и шут с ним; однако настоящие паладины до подобных бытовых подлостей не опускаются: ведь если нормальных людей беспокоят, достают, осаждают – и прочее в том же духе, то к рыцарям взывают о помощи, причём, отчего-то, обычно из безвыходных ситуаций, угрожающих здоровью, жизни или белизне подаренных на помолвку простыней. Короче говоря, покопавшись по закоулкам пиджака, Кларк таки раздобыл злокозненный прибор и осторожно пробормотал «Алло?» - только ради того, чтобы в ответ получить лавину знаков препинания, перемежающихся с едва связанными друг с дружкой буквами, озвученную знакомым высоким голоском:

- Мистер Кент, я хотела Вам сказать, то есть, чтобы Вы знали, что это ужасное событие, но я ведь не знала, в смысле я не предполагала, то есть я, наверное, должна была предполагать такое, а я не подумала, и вот теперь так получилось…
- Если ты хотела озадачить меня, Кэт – поздравляю, тебе удалось.
- О, нет-нет-нет, Вы ведь не имели сейчас в виду, в смысле я собиралась всё рассказать, но всё так запутано, но ведь Вы должны быть в курсе, то есть….

М-да, разговорчик явно намечался не из простых; Кларк потянулся, мысленно простился с остывающим напитком, и, пожелав печенью не скучать, принялся раскочегаривать своё знаменитое терпение, а также обаяние и человеколюбие, в надежде, что рано или поздно ему удастся вытянуть из Кэтти что-нибудь более существенное, нежели просто извинения – и надежда не подвела.
Если излагать вкратце, опуская ненужные подробности и неуклюжие попытки мисс Грант быть вежливой с Обожаемым Начальником, новостей было несколько, причём одна другой краше, и все вместе они складывались в картину, увы, пренеприятную. Несколько дней назад некто по имени Энждел Оникс, в конце мая устроившийся на работу в метрополисское отделение «Федерал Экспресс», без видимых на то причин превратился из довольно миловидного молодого человека в полтораста фунтов ошмётков костей и мяса, равномерно распределённых по всей площади небольшой съёмной квартиры в районе доков; возможных версий –море, от маньяка-потрошителя до недоотловленных шавок мистера О`Нелла, местная полиция взялась за это странное и практически безнадёжное дело безо всякого энтузиазма, что незамедлительно вышло боком для всех причастных. Сутки спустя аналогичное чудесное превращение произошло с юным Ониксом – либо с его братом-близнецом – повторно, на этот раз в районе Лоуэр Глен, прямо на улице, причём площадь рассеяния фрагментов была уже раз в двести побольше – а детектив, занимавшаяся данным расследованием, среди ночи исчезла из полицейского участка, оставив на стене одного из помещений второго этажа пятно крови размером с грузовик – очевидно, на добрую память. Кэт в порядке личной инициативы учинила журналистское расследование, очевидно, собираясь вывести виновников произошедшего – жукоглазых инопланетян? Лох-Несское чудище?? Банду сантехников- оборотней??? – на чистую воду, и за считанные дни накопала немало интереснейшего материала; например, оказалось, что из двух мистеров Ониксов доподлинно существовал только один – тот, который родился в Граннвилле, бросил школу в пятнадцать, безуспешно пытался начать карьеру художника и в итоге был вынужден наняться курьером в «ФедЭкс», чтобы с голоду не пухнуть; второй же, полностью совпадая с первым в плане ДНК и всего прочего, не имел ни биографии, ни адреса, но тем не менее, как ни в чём не бывало явился в офис спустя примерно три часа после того, как «версия один» перестала подавать признаки жизни, переоделся в форму и весь день шлялся невесть где, а к концу смены и вовсе пропал бесследно – чтобы обеспечить срочной работой целую ораву криминалистов, собиравших его пинцетами по подворотням и подъездам. В силу каких таких обстоятельств Энджелов оказалось ровно вдвое больше, нежели чем положено, выяснить не удалось, а вот траекторию странствий Оникса#2 Кэтти в общих чертах восстановила– славься, о создатель общегородской сети видеонаблюдения, и славься вдвойне, о падкий на блондинок оператор архива вышеозначенной структуры; если верить результатам, именно «двойник» появился в редакции тем самым утром, чтобы передать мистеру Кенту злосчастный конверт, а затем провернул сходный номер в «Башне». Увы, маршрут его дальнейших перемещений оказался более чем извилист, и уточнить его в достаточной мере не представлялось возможным – тем более что все материалы расследования Кэтти со свойственной ей педантичностью подшивала в нежно-розовую папочку, которую для пущей сохранности хранила в столе мистера Кента, во втором ящике сверху (благо туда-то уж точно ни одна живая душа не сунется, включая и собственно хозяина стола) - а буквально пару часов назад истошно заорала пожарная сигнализация, из кабинета, занимаемого Кларком, внезапно повалили клубы непроницаемо-чёрного дыма, и, буквально за несколько мгновений, помещение выгорело напрочь со всем содержимым; вариант с поджогом закрытого кабинета на тридцатом этаже выглядит довольно странно, однако мелкие и незначительные детали - вроде поплывших и потемневших стёкол, оплавленных оконных рам и коричнево-серой окалины, оставшейся от кованого журнального столика – недвусмысленно намекают: температура внутри превышала тысячу градусов, что вряд ли возможно, если дело исчерпывалось коротким замыканием или непотушенной сигаретой. Необходимую полноту картине происходящего добавляло то обстоятельство, что Кэт добрых полторы дюжины раз повторила на все лады, что «обсуждать чужую личную жизнь – не в моих правилах» - что в переводе с языка дипломатического на язык общедоступный означало примерно следующее: кто-то не в меру болтливый не только растрезвонил по всей редакции об изящном манёвре Хло с улыбкой и галстуком, но и приукрасил данное событие абсолютно неправдоподобными, но зато крайне колоритными подробностями… В ближайшие недели завистливые взгляды коллег обеспечены, факт.

Теперь, вместо того, чтобы наслаждаться кофе и минуткой покоя, мистер Кент был вынужден собрать себя в кучку, взгромоздиться за руль и проползти полтора квартала по Вэйверли ради того, чтобы у въезда на автостраду встретиться с Кэт и бросить взгляд на ту часть её находок, что удалось худо-бедно восстановить по памяти; не прошло и десяти минут, как Кларк уже припарковался в условленном месте, и пребывал в ожидании (читай - сидел, тоскливо позёвывая и вперив невидящий взгляд в разноцветное монпансье крохотных блестящих машинок, деловито снующих по скоростной трассе), когда жизнь в очередной раз решила наглядно продемонстрировать нашему герою свою способность выкидывать неожиданные фортели. Вот, в потоке автомобилей обозначилось приметное пятнышко «Тойоты» Кэт – даже в таком городе, как Метрополис, не так уж много машин цвета «лаванда с искрой», да; острожная до паранойи, как всегда, Кэтти едва ли выжимала положенные для магистрали шестьдесят миль в час, и всё время прижималась вправо - очевидно из опасения пропустить нужный момент, чтобы перестроиться. До искомого поворота оставалось плестись ещё минуты три – а то и все пять, при манерах мисс Грант – когда из-под днища «Тойоты» в небо с грохотом взметнулся закрученный, словно смерч, столб непроницаемо-чёрного дыма, и полуторатонный седан играючи подбросила в воздух невидимая рука сказочного великана.
От ужаса Кларк буквально перестал дышать, время, вязкое и липкое, как клейстер, тянулось еле-еле, звуки затихли, и в нахлынувшей тишине под оглушающий грохот ударов сердца автомобиль, медленно вращаясь, как небрежно подкинутая монетка, по высокой дуге устремился к земле. В голове дыбом встали бесчисленные мысли, и недавний телефонный разговор со всеми отвратительными подробностями расчленёнки и пожаров за доли секунды пронёсся перед внутренним взором; вот она, цена поисков истины: иногда сам факт того, что ты к ней приблизился, ставит крест не только на твоей карьере, но и на самой жизни – та самая часть судьбы журналиста, о которой в институте на лекциях обычно не говорят. Боже, что делать??!! А что ты сделаешь? За те мгновения, что отделяют Кэт от неминуемой гибели – это ещё если она пережила взрыв – преодолеешь добрые полмили, и поймаешь пикирующий автомобиль, как некогда ловил пасы на футбольном поле? Увы, друг, сейчас ты ничего не в силах сделать – да и, будем откровенны, никто из людей не в силах…

Он появился буквально ниоткуда, словно бы выпрыгнув из густой асфальтово-серой тени, царящей под автострадой, и только чудом или внезапным обострением всех чувств, вызванных переживаемым ужасом и паникой можно объяснить тот факт, что Кларк вообще заметил его. С такого расстояния он казался ещё меньше, чем тогда, в переулке – но и фигуру, и стремительные, но плавные движения, и мешковатый костюм невразумительного тёмного цвета мистер Кент узнал бы и из тысячи – те, кто спасает твою жизнь, обычно намертво врезаются в память. «Тойоту», завалившуюся днищем вверх, отделяло от земли уже метров десять, не более – или один стремительный прыжок хрупкого, субтильного неведомого спасителя безрассудных журналистов; неподъемный кусок металла и пластика, внутри которого, возможно, ещё теплилась молодая и довольно глупая, но в целом довольно милая жизнь, три тысячи триста фунтов, отчаянно стремящиеся врезаться в асфальт согласно законам тяготения, а затем и взорваться сообразно с законами подлости неизвестный буквально вынул из воздуха, а затем аккуратно и даже чуть ли не нежно поставил на все четыре колеса - так сам Кларк однажды снимал с клёна в школьном парке крохотного котёнка, с перепугу забравшегося едва ли не на самую верхушку… Поставил – и был таков, и словно бы его никогда и не было. Прорвавшись через пелену паники, в мир вернулись запахи, звуки, время дёрнулось - и помчалось скачками, слово бы пытаясь скомпенсировать вынужденную заминку; ещё не успев толком ни удивиться, ни возрадоваться, мистер Кент рефлекторно отстучал «9-1-1» на панели мобильного, и только вслед за этим, уже почти теряя сознание, наконец сделал глубокий вдох.

Медики, к счастью, примчались зря – на Кэт не было ни царапины, хотя пережитое определённо подействовало на неё не лучшим образом – мисс Грант, и в обычном своём состоянии несколько чересчур эмоциональная, буквально превратилась в живой восклицательный знак, так что специалисты, посовещавшись, вкололи ей слоновью дозу успокоительного, и отправили в госпиталь для более тщательного осмотра. Кларк, кое-как убедив себя, что ему не привиделось, облазил каждый дюйм места приземления – и не обнаружил решительно ничего интересного, кроме разве что пары выбоин в асфальте, сразу напомнивших ему увиденное нынешним утром в том самом переулке. Машину Кэт забрала дорожная полиция; Дина лично обещала, что сор из избы, как говорится, не вынесет, но эксперты не будут ни спать, ни есть, пока не разберут «Тойоту» по винтику и не представят подробнейший отчёт о взрывном устройстве. Мистер Кент искренне пожалел спецов из СиЭсАй, ибо за мисс Лэнс не заржавеет; забрав записи Кэт, он поспешил в «Башню» - и вот теперь старательно изображал изумление и расстройство, не решаясь озвучить весь произошедший бред, ибо пока сам ещё не был уверен, что произошло и произошло ли вообще.

- Ха-ха. Что тебе – повод для шуток, для меня - трагедия космических масштабов; Хло, у меня в том кабинете вся жизнь буквально.
- Вот видишь, есть шанс начать всё с чистого листа – и даже не обязательно ждать очередного понедельника! Удобно, а?
- Вот оно, знаменитое дружеское участие… Пойду, что ли, взгляну, что там и как; может быть, на пепелище сыщется нечто полезное.
- Обнаружишь что – звони.
- Конечно, конечно; и шарфик надену обязательно, и без галошек на улицу – ни-ни… Ты не поверишь, но я уже вот столько лет как большой мальчик.
- Не поверю, ты прав.

Вот же семя крапивное! И не поймешь даже, пошутила - или она всерьёз о тебе такого мнения. Кларк, нахмурившись, вдохнул носом, метнул на Хлою гневный взгляд из-под сведённых бровей, набросил на плечи пиджак, и широкими шагами двинулся к лифту. Нет, временами она бывает решительно невыносима ... такой язык надо в ножнах хранить, и регистрировать в полиции как колюще-режущее оружие!
Впрочем, вопреки сказанному, мистер Кент и не думал направляться в редакцию; разговоры с Ланой, наспех пролистанный блокнотик Кэт, а также смутное чувство, в быту именуемое «интуицией» подсказали ему, что кое-какие ответы на свои многочисленные вопросы стоит поискать в совершенно другом месте – ведь тем утром, двадцать второго сентября, таинственный курьер доставил первый из жёлтых конвертов вовсе не в редакцию.

***

Chloe, I know you're scared, and I'll make sure everything is covered on this end("24")

Взгляд Кларка упёрся в камин.
О, нет!
Нет-нет-нет-нет-нет!
Хотя… Это не вариант. Лекс не стал бы жечь неизвестно что: Лютор-старший давным-давно приучил сына к осторожности – в частности, отбил всякое желание бросать в огонь предметы неизвестного химического состава, чтобы не дышать потом сложноописуемыми химическими соединениями с весьма разнообразными и до крайности пакостными свойствами.
Ящики стола? Сие вряд ли – в них в всегда было девственно чисто: Александр предпочитал иметь всю деловую переписку непосредственно перед глазами, чтобы зримо представлять себе объём грядущей работы; по его мнению, любой документ, уложенный в стол, навсегда останется внутри.
На тёмно-вишнёвом паркете возле стола угадывались бледные, еле заметные царапинки, складывающиеся в грубо очерченный контур человеческого тела… Да, конечно, здесь поработала следственная бригада – и наверняка самая лучшая, и уж точно что не одна, так что если конверт и лежал где-нибудь на видном месте, то искать его следует скорее среди вещественных доказательств по делу Ланы Лютор - если он лежал, конечно.
Сейф? Исключено; сейфы ломают в первую очередь, ключи от них теряются, коды вылетают из головы – Лекс не доверял бронированным шкафам, и хранил в них только малоценные вещи, вроде денег и ювелирных украшений. Думай, думай… только нервничать перестань. Да, успокойся, прекрати выстукивать каблуками эту нервическую дробь, выдохни и думай.

Озарение, как ему, впрочем, и положено, пришло неожиданно, но крайне вовремя: ну конечно же, есть в этом кабинете одно местечко, куда Лекс не раз прятал различные вещи – преимущественно принадлежащие к категории «сейчас заниматься недосуг, но и оставлять совсем без присмотра не стоит». Кларк обошёл стол, присел на корточки перед высоким книжным шкафом красного дерева, и, помедлив мгновение, распахнул массивные дверцы нижнего отделения…
У каждого взрослого, серьёзного, состоявшегося человека всегда есть какой-нибудь маленький кусочек жизни, не имеющей ни малейшего отношения к бизнесу и положению в обществе; просто на определённом этапе даже до законченных карьеристов доходит, что должности, годовой доход и пиджаки от «Армани» - это хорошо, но порою нужно напоминать самому себе, кто ты – без всех этих масок и карнавальных костюмов, иначе рано или поздно может обнаружится, что под пиджаком уже нет собственно тебя. Речь в данном случае даже не о хобби, а о некоторых милых мелочах, позволяющих на пару мгновений вернуться в детство, когда это действительно необходимо; об осколках другой, ещё не взрослой, жизни, в которых, как в волшебном зеркальце, ты сможешь увидеть задорную физиономию того подростка, что бессчётные годы назад закончил твою школу под твоей фамилией. Александр, как никто другой, умел оценить важность и нужность воспоминаний и милых, безобидных чудачеств детства – а потому он бережно, как зеницу ока, хранил свою старую коллекцию комиксов. Десятки редчайших выпусков, самые популярные – и самые редкие серии, и даже уникальный, нераспечатанный номер «Приключений Ангела-Воителя» из того самого тиража, что был полностью уничтожен пожаром прямо в типографии; Кларк, и сам с детства неравнодушный к радужному миру рисованных героев, не мог сдержать восхищённой улыбки, хотя по этим полкам он шарил не в первый раз (и шарил, откровенно говоря, не всегда с разрешения хозяина… что поделаешь, любопытство).
Искомый конверт обнаружился почти сразу – точнее, мистер Кент быстро догадался, где именно стоит прежде всего поискать: пятидюймовая стопка «Удивительных историй» за 1978 год, большие, чуть желтоватые журналы как раз в тон FedEx`овской бумаги; ни имени, ни адреса отправителя, неровно накорябанное «Л.Лютору в собственные руки, срочно».
Ну здравствуй ещё раз, моя опасная тайна. Сим-сим, откройся! Открывайся же, за-ра-за…. какая плотная бумага… да, может быть, это было и не лучшим решением, но бесчисленные тайны последних дней так доконали Кларка, что наш герой плюнул на все доводы разума, и предоставил ногтям сделать свою работу.

Ч-ч-ч-ч-то это ещё такое???

Пять листов очень тонкой, потемневшей от времени бумаги: какая-то сложная инженерная схема, две большие таблицы и довольно пространный машинописный текст, озаглавленный «Mondsüchtige Projekt»… Господь всемогущий, да эта дрянь на немецком!!! С равным успехом это мог быть язык аборигенов Океании или иероглифы древних цивилизаций Тау Кита - благо во всех перечисленных языках мистер Кент не понимал ни бельмеса. Кларк уже набрал было в лёгкие воздуху, чтобы вслух высказать своё отношение к тайнам, загадкам и судьбе-индейке, как вдруг тоненькая ниточка опасности раздулась до толщины хорошего корабельного каната, и ангел-хранитель, очнувшись от извечной дремоты, заорал в самое ухо: «АТАС, ШУХЕР!!!»…

Спасли рефлексы, наработанные ещё в горах Афганистана – слава Господу Богу и сержанту Картеру, гонявшему неоперившегося журналиста как фокстерьер- крысу, пока ударник пера и пишущей машинки не стал чуять летящую из ниоткуда осколочную мину шестым чувством, и отпрыгивать из зоны поражения с проворством и сноровкой бешеного скунса, усевшегося в разогретый скипидар. Кларк ещё не успел и начать думать мысль «ой, что-то сейчас будет» - а ноги уже сами распрямились, вынося тело вверх, чуть назад и влево – и вот уже вся журналистская тушка, совершив эффектный пируэт, схоронилась за стулом, немало изумив своим манёвром нападавшего. Да что там «изумив» - буквально убив наповал: первое, что увидел мистер Кент, выглянувший, как любопытный хорёк из норки, из-за высокой спинки люторовского стула, были широко распахнутые светло-карие глаза, полные изумления и ужаса; впрочем, на этой весёлой ноте и сам Кларк, как говорится, родил ежа против шерсти – после чего новорожденный ежик впал в панику и стремглав ломанулся туда, откуда пришёл в этот мир…

В нескольких шагах от Кларка стояла Лана Лютор.

Или… не совсем Лана? Но… те же самые тонкие росчерки высоких бровей, слегка угловатый овал изящного ориентального лица, густые, очень тёмные, почти что антрацитово-чёрные волосы, узенькая жемчужная полоска зубов, поблёскивающая между сочных губ – из-за этого она всегда выглядела то словно бы слегка удивлённой, то – немного озадаченной; однако при этом мистер Кент что-то не помнил, когда и при каких обстоятельствах урождённая мисс Лэнг могла обогатиться, к примеру, такими шикарными серебристо-седыми прядями у висков, или этим впечатляющим шрамом на левой щеке: крупная неровная «звезда» вскипевшей плоти, словно кто-то ткнул девушку в лицо, чуть пониже скулы, раскалённым железным прутом, и потом как следует поворошил в кровоточащей ране, чтобы не сразу затянулось…
И Лана обычно не таскала с собой холодное оружие – да, да то самое, что выскользнуло сейчас из её руки и с тихим звоном упало деревянные плашки пола. Не узнать этот кинжал было бы довольно проблематично – много лет назад, когда Кларк ещё учился в «Смоллвиль хай», и убивал свободное время, влипая во всевозможные неприятности, он нашёл этот кусок ржавого железа в пещерах неподалёку от городка. На археологическую сенсацию века он кинжальчик не тянул – как выяснилось позднее, скорее всего находка была не старше сороковых годов; потратив добрых две недели, Кларк отчистил лезвие до блеска, восстановил наборную деревянную рукоятку, и подарил его Лексу на очередной день рождения – а теперь этим самым подарком жена Александра, сидящая в одиночной камере в доброй полусотне миль от особняка, попыталась заколоть самого щедрого дарителя… Кто бы ни планировал за нас нашу судьбу, его чувство юмора выше всяких похвал.
И ещё – глаза! Кларк помнил всякое, но мог побиться об заклад хоть с Нострадамусом, хоть с любым демоном ада, что никогда и ни на кого миссис Лютор не смотрела с таким ужасом и обречённостью, как на него сейчас; это был взгляд не человека, но –волка, весь день уходившего от погони, петлявшего, сдваивавшего след , и в конце концов, уже оторвавшись от псов и егерей, выскочившего из кустов прямо на ружейные стволы, взгляд затравленного, обречённого зверя, потерявшего последнюю надежду на спасение. Прежде, чем Кларк успел, преодолев изумление и «чувство ежика», выдавить из себя хотя бы звук, «Лана», не сводя с него глаз, сделала неуловимое движение правой рукой – и уронила себе под ноги, прямо рядом с кинжалом, небольшой светло-серый металлический цилиндр, сопроводив это действо весьма странным комментарием:

- …Не… вернусь!!!

Цилиндр пискнул, и столб слепяще-белого пламени взметнулся под потолок, в одно мгновение раскалив воздух в кабинете до уровня «солнечный полдень в Сахаре летом»; огонь весело поскакал по полкам, обкусывая корешки книг, паркет затрещал, как дрова в камине, и в особняке Люторов начался настоящий полномасштабный пожар.

Шаг, другой, третий – быстрее, быстрее, быстрее!!! Хорошо, что хоть сообразил намотать какую-то салфетку на лицо, а то давно бы уже сжёг себе горло или просто надышался дымом до отключки… Шевели ногами, дурень – ты в каменном доме, отделанном старым, превосходно высушенным дубом, то есть внутри огромной печи, которую уже начали топить, и если ты немедленно не унесёшь отсюда свою личность - хоронить тебя придётся в спичечном коробке, в лучшем случае… Кларк лавиной ссыпался по лестнице – увы, только для того, чтобы своими глазами увидеть, как огромная горящая балка с грохотом обрушивается с потолка, перекрывая коридор стеной ярко-алого пламени; чертыхнувшись от избытка чувств, мистер Кент рванул в противоположную сторону и выскочил в большой зал первого этажа. Мда, на счастливый конец это явно не тянет: под потолком клубится горячий дым, стены весело потрескивают в такт прикосновениям огненных языков, длинные шторы превратились в ку-клус-клановские факелы, в свете которых отчётливо видны прочные стальные решётки, защищающие высокие окна как от проникновения снаружи, так и от спасения изнутри. В довершение хороших новостей на сегодня сзади послышался раскатистый треск, и в спину ткнулась волне раскалённого воздуха – похоже, это обвалилась лестница; «знать, безносая решила взять реванш за события в переулке» - подумал про себя Кларк, закрывая глаза и устало опускаясь на дымящийся пол.

Додумать эту печальную мысль он не успел.

Геенна, полыхающая вокруг, словно бы смазалась, как изображение на слишком быстро проигрываемой киноплёнке, и растеклась вокруг, превратившись в бархатистый, чуть прохладный осенний смоллвильский вечер; некто, стремительно вынеся на руках мистера Кента из огня, достаточно резко выгрузил его на лужайку перед полыхающим домом. Чуть приоткрыв глаза – достаточно, чтобы оглядеться, но недостаточно, чтобы выглядеть очнувшимся - наш герой, старательно изображая пантомиму «несчастная жертва в обмороке», пытался разобраться в ситуации. На фоне языков пламени, вырывающихся из окон, особенно хорошо был виден хрупкий силуэт неведомого спасителя заблудших журналистов, явно собиравшегося снова удрать, не дождавшись благодарностей от спасённого; однако на этот раз и расстояние было куда меньше, и освещение – не в пример лучше.

О

МОЙ

БОГ!!!

И как только сразу не догадался???!!! В голове акулы пера одновременно, пихаясь локтями, столкнулись самые разнообразные мысли:
- Боже, ну это же …
- Какой бред!
- Впрочем, это многое объясняет.
- Хотя, честно говоря, меньше, чем хотелось бы – да ещё и добавляет новых вопросов.
- Ну ничего себе…

Не дожидаясь, пока спаситель опять исчезнет по-английски, Кларк довольно улыбнулся и громко сказал, обращаясь к вечернему небу:

- А я всегда знал, что ты - настоящее чудо!

=== конец второй части ===

Chloe, I know you're scared, and I'll make sure everything is covered on this end("24")

БОГ!!!
Lemma, спасибо за продолжение! Я бы процитировала наиболее понравившиеся фрагменты, но пришлось бы цитировать весь текст!!!
Просто восхитительно!

Девушка со шрамом - та же самая, выписавшаяся из Бель Рив... Кто же она?! Я бы подумала, что Тина, НО... у нас ничего сверхъестественного вроде не происходит... на первый взгляд, во всяком случае... если не считать двойников Оникса и Ланы, а также появляющегося ниоткуда таинственного спасителя журналистов. На этот раз Кларк УЗНАЛ ЕГО! Я бы предположила, что это двойник самого Кларка, если бы не хрупкое телосложение, эта деталь не в первый раз упоминается. ДЕВУШКА? Конверт, как я понимаю, погиб вместе с содержимым... И почему Кларк не учил немецкий?! И... почему немецкий?!

Lemma, жду продолжения! СПАСИБО!

В интернете хрен поймешь, кто прикалывается, а кто реально дебил.

мне особенно понравилось как тебе удалось вести в повествование Лекса (Александра) - он вроде как и мертв, но в истории чувствуется его всецелое присутствие!! - просто выше всяких похвал!!

Какие у тебя мысли насчет возможного убийцы и загадочного спасителя?

В интернете хрен поймешь, кто прикалывается, а кто реально дебил.

Кстати по поводу Энджела Оникса.
Он ведь курьера.А курьер работа сходная с вестником.
А ведь ангелы работают и вестниками.Ангел несущий печальные вести?
И также упоминается что он пытался стать художником.Намёк?